Юрик и Шурик - коверные. Они не обижаются, когда их называют клоунами. Пластиковые носы и грим в чемодане. Приехали на границу. А там очередь часов на сто! Подошли к строгой прапорщице.

- В Луганске дети ждут. Полный зал! Две тыщи!

- Ничем помочь не могу! Это граница, а не проходной двор!

Я подмигнул Юрику. Он Шурику. Достали шляпы и носы, балалайки и гармошки. После небольшого представления усталая, но довольная очередь нас пропустила. "Газель" по пути в луганский ДК Ленина сломалась. Пока водитель чистил карбюратор, мои клоуны тщательно гримировались. Вот так, с колес прямо на сцену. Война!

В купол луганского цирка попал снаряд. Не сейчас. Давно. Дождь сделал свое дело. Выступать невозможно!

- Давайте я сделаю снимок! Лягу на манеж, а вы склонитесь надо мной. А сверху дыра в небо, - предложил я клоунам.

- Дыру заделали фанерой, да и света в цирке нет, - расстроился директор.

А Юрик и Шурик не унывали. Я чувствовал спиной ледяной безжизненный манеж. А они, как всегда, веселились. Профессия обязывает. После представления на них было страшно смотреть. Вымотанные донельзя люди. И страх. И война.

Я не знал, что в Луганске столько талантов! Самодеятельные коллективы сменяли один другой. И ходули, и акробаты, и танцоры. Но Юрика и Шурика ждали. Московские клоуны были гвоздем, нет, не гвоздем, а осью, на которой крутилось культурное пространство.